Герцог всея Курляндии [litres] - Маргарита Полякова

– А оружейники над чем хлопочут?

– Новое оружие! Вы не представляете, отец, какой шедевр выдало семейство Исаевых! Достойные продолжатели своего предка! Они усовершенствовали ружье Кальтхофа и получили пятнадцать выстрелов подряд[19]!

– Дорого, конечно? – вздохнул Якоб.

– Дорого, – признал наследник. – Пока всего сорок штук изготовили. Десяток оставлю вам, а остальные заберу с собой. Будем испытывать.

– Ну, про новые полевые кухни ничего тебе говорить не буду. Сам убедился, насколько много пользы они приносят, – признал герцог. – А студентов с собой зачем берешь?

– Так всего пять человек. Тех, кто на лекарей учится и большие надежды подает. Четверо с последнего курса и один выпускник, который год практиковался под руководством Бартолина. Тот, после успехов с оспой, и другие заболевания вознамерился искоренить.

– Да, слышал, ему Левенгук с Мальпиги очень помогли. Обещают чуму победить. Веришь в это?

– Ну, насчет чумы не уверен, – честно признался Фридрих. – Хотя кое-какие подвижки по предотвращению эпидемий есть. Ученые считают, что заразу разносят крысы. И что причиной множества эпидемий является грязь.

– То-то гляжу, ты больно рьяно взялся за соблюдение чистоты. Но я тебя могу только поддержать. Митава стала такой прекрасной, какой никогда не была.

– Вы же знаете, отец, простые люди не всегда понимают устремления, направленные в будущее. Они живут одним днем. Большинство из них неграмотные и объяснить им существование открытых Левенгуком анималькуль просто бессмысленно.

– Да даже ученые не сразу поверили, – невольно улыбнулся герцог, вспомнив, как Курляндскую Академию навестили представители сразу нескольких научных сообществ Европы. Оказалось, что Левенгук еще и линзы научился делать особые. Увеличивающие так, как остальным не снилось. Впрочем, после серии опытов ученым пришлось признать правоту Антони. И заплатить немало денег за приобретение линз его работы.

– Поэтому я и посчитал, что штрафы в качестве наказания подействуют лучше всяких объяснений. Тем более что в Митаве организована специальная служба, которая собирает мусор в установленных местах и сжигает его в яме за городом. И служба золотарей исправно работает, так что незачем нечистоты из окон выливать. Помимо штрафа, кстати, провинившийся вынужден мыть весь загаженный участок улицы, – пояснил Фридрих.

– А если учесть, как бдительно следят за этим развлечением соседи, уклониться от наказания не удастся, – кивнул Якоб. – Но я так и не понял, зачем тебе студенты-лекари. Думаешь, им будет в дороге работа?

– Конечно! Такой простор для исследований! Ведь однажды лекарям придется сопровождать в походе настоящую армию, чтобы вовремя оказать помощь раненым. Так пусть тренируются в мирное время. И я заодно посмотрю, насколько быстро лекарский обоз будет следовать за основными силами, не будет ли он нас тормозить, как и обоз с припасами.

– Я бы больше волновался за карету с подарками, которую организовала твоя матушка, – вздохнул герцог и невольно улыбнулся, глядя на то, как меняется выражение лица Фридриха.

– Их уже целая карета? – ужаснулся он.

– Если будешь медлить, наберется и на обоз, – пригрозил герцог. – А я и слова не скажу, поскольку продвигать торговлю нужно. Сам знаешь, времена сейчас не слишком удачные. Французы, вон, свои таможенные тарифы резко повысили. А царь московитский решил ограничить права иностранных купцов в своей стране.

– Ну, с Алексеем Михайловичем вроде бы удалось договориться?

– Да. Удачно я поприсутствовал на подписании Андрусовского перемирия. Строительство кораблей на соломбальских верфях – вопрос решенный. И от налогов поначалу это предприятие освобождено будет, и документ грозный имеется, который приказывает препятствий нам не чинить. А вот в правах Алексей Михайлович наших торговцев урезал. Пусть не так, как иных, но все же.

– А русские купцы за сотрудничество откуп неимоверный требуют?

– Такой, что чуть ли не даром им товар отдавать надобно! – возмутился герцог.

– Возьмем свое в других странах и на других товарах, – сжал губы Фридрих.

– Никак ученые твои очередную новинку изобрели? – оживился Якоб.

– Вот, отец, посмотрите. Думаю, женщинам это понравится. Не каждая, даже очень богатая дама, может расшить платье бриллиантами. А это более доступный вариант, – пояснил наследник и высыпал на стол горстку прекрасно ограненных и сверкающих камней.

– И что это? – покрутил в руках герцог блестящую вещь.

– Это итог экспериментов со стеклом и хрусталем. Издали от бриллиантов не отличишь. В принципе, им можно придавать цвет, но над этим мы пока работаем.

– Думаю, ты недооцениваешь стоимость этой придумки, – хмыкнул Якоб. – Но полагаю, герцогиня тебя просветит. Иди, переоденься, она ждет тебя к ужину.

Фридрих Кетлер

Да ладно, я и не надеялся, что мне удастся долго избегать путешествия. И так протянул, сколько мог. Но у меня действительно были дела, которые требовали срочного решения. И как бы отец ни посмеивался, военная форма была действительно важной. Да я почти год убил на то, чтобы изобрести одежду, которая одновременно и меня бы устраивала, и для XVII века не казалась бы слишком экстравагантной. Полевую форму для моих ребят шили по образцу XXI века, а вот над парадной следовало потрудиться.

Мне нравились мундиры XIX века. С воротником-стойкой, двубортные, строгих линий. Однако чтобы получилось хоть что-то похожее, потребовалось перебрать несколько видов тканей. Поскольку цветами Курляндии были белый, красный и черный, два последних я и выбрал в качестве цветовой гаммы. Черный, разумеется, был основным. Красный был обозначен только широкой полосой между двумя рядами золотых пуговиц. Плюс эполеты, плюс золотое шитье по вороту, и получился вполне себе представительный наряд. Ну а на голову пришлось изобретать нечто вроде пикельхаубе. Нарисовать-то эту каску я нарисовал по памяти, но от рисунка до конечного экземпляра полегло немало неудачных заготовок. Ну и да, пришлось согласиться на плюмаж. Поскольку раз уж я отнял у народа кружева и ленты, то должен же оставить хоть какую-то компенсацию?

Мой собственный наряд отличался от остальных отсутствием красного цвета, увеличенным количеством золотой вышивки на груди и отсутствием верхней пуговицы. Изначально планировалось, что хоть там-то будут кружева, но я настоял на шейном платке (в качестве уступки выбрав материалом самый дорогой шелк). Еще в прошлой жизни моя благоверная была буквально помешана на всяких узлах типа «Двойных Виндзоров» и «Четверок». Так что пришлось поневоле выучить. Последний вариант, кстати, к моей новой форме очень подходил. Ну а в качестве компромисса шейный платок украшала заколка с бриллиантом.

Собственно, именно этот наряд я и решил опробовать на матушке. Не сказать, что она пришла в восторг, но и возмущаться не стала. Особенно после того, как поставила условие, что на ближайшем балу я появлюсь в приличествующем случаю наряде. Я пообещал. Ну а после того как я подарил ей довольно большую шкатулку со стразами, она и вовсе пришла в хорошее расположение духа. Ну, примерно на это я и рассчитывал, когда подтолкнул изобретение. Собственно, от того хрусталя, что мы уже производили, до этого украшения – один шаг. Ну а хорошая огранка придала конечному продукту вид драгоценных камней.

Конечно, повозиться пришлось. Хорошо, что мы давно уже обзавелись ювелирами – еще когда начали делать рамы для зеркал. Поскольку сами зеркала были очень дорогостоящим предметом, доступным далеко не каждому, их оформление тоже должно было быть на уровне. Для ювелиров это оказалось хорошей практикой. Собственно, в XVII веке существовало уже несколько видов довольно сложных огранок – мне, например, нравилась «огранка Мазарини». Поэтому я думал, что с изготовлением стразов никаких проблем не возникнет. Однако повозиться пришлось, поскольку оказалось, что камни и хрусталь гранят по-разному.

Герцогиня, получив обещание, что ей предоставят новоизобретенных блестяшек ровно столько, сколько она захочет, успокоилась, перестала на меня наседать и с легким сердцем благословила в путешествие. Ну и наказов, конечно, надавала, не без этого. Такое впечатление, что ей хотелось доказать братцу, что она тоже не в глухом углу живет, и что Курляндия – процветающая держава. Хотя, по-моему, это уже никому особо доказывать не нужно. С тех пор, как наше Научное общество начало активно публиковать работы своих членов и вести переписку с учеными других стран, Курляндия у многих на слуху.

Одно время я опасался, что такая слава привлечет ненужное внимание. И соседи решат пощипать растолстевшего гуся. Однако Якоб не желал вторично наступать на грабли и не светил доходами. Наоборот, у его приближенных складывалось впечатление, что в казне никогда не бывает денег. Особенно когда маменька жаловалась, что приходится ограничиваться в количестве балов. Будучи не раз обманутым и преданным, герцог никому не доверял. И теперь никто, кроме него самого, не видел полной картины того, что происходит в Курляндии. А Якоб поощрял рассуждения о том, как много уходит средств на восстановление страны и как чудовищно расточителен наследник, спускающий все деньги на Академию и на свои развлечения.